Интервью с Джеймсом Кэмероном о фильме «Титаник»

Автор перевода: Евгения Кошечкина

- Вы создали фильм о корабле, который должен был стать самым огромным в истории, самым элегантным, так сказать, претенциозным кораблем, и вы сняли фильм, осуждающий это, но получилась трехчасовая картина на 200 миллионов долларов. Следует ли так делать? Такой претенциозный фильм? Вы не боитесь, что ваш фильм, подобно кораблю, может не состояться? Думали ли вы когда-нибудь об этом?

- Никогда об этом не думал. Есть другие вопросы? Нет... Проясню ваш вопрос: конечно, мы думали об этом. Я жил с этим 5 лет и урок «Титаника», думаю, понял очень хорошо. Вы должны понимать, что «Титаник» был потоплен людьми, которые полностью, абсолютно верили в свою правоту, в то, что они делали, и в их микрокосм, в их творение, которым был этот прекрасный корабль. У нас никогда не было такой веры. Мы всегда понимали, что этот фильм – рискованный, что он выпадает за рамки традиционного голливудского здравого смысла. Традиции Голливуда таковы, что если ты снимаешь фильм, бюджет которого выше определенной суммы, то этот фильм должен создавать особую возможность, он должен воплощать образы, которые могут быть в сиквелах, он должен быть продаваемым и превращаемым в игры, видеокассеты, парк аттракционов и так далее. И идея создания фильма по этой шкале, фильма, который в высшей степени романтичен, в высшей степени фильм о чувствах и привязанностях, действительно прямо противоположна голливудскому мышлению. Такимо образом, факт, что картина очень дорогостоящая - это результат моего желания точно воплотить историю «Титаника». И корабль сам по себе был очень большим, я хотел показать это, хотел показать, что он удивителен. Примите во внимание, что фильм - не предупреждение, не предостережение, хотя он функционирует на этом уровне, а праздник корабля. Вы не можете оценить потоп, если не оценили корабль. И раньше в фильмах этого никто никогда не видел, это открыто не воплощалось.

- О «Титанике» написано много чудесных историй, но вы выбрали собственную версию. Почему?

- О гибели «Титаника» снято где-то около пятнадцати фильмов, и все они в большей или меньшей мере, как вы сказали, показывают интересные истории, насыщены множеством персонажей. Но, по моим представлениям, делая множество, в конце концов не делаешь ничего, с ощущением, что ты не способен достигнуть достаточного уровня эмоциональной вовлеченности зрителя. Создавая вымышленную историю любви, мы просим людей открыть их сердца навстречу этим отношениям, и, таким образом, они открывают сердца эмоциональности и остроте величайшего события, которое, как я полагаю, является глубоко печальным трагическим событием, одним из тех, которые, несомненно, мы можем относить к большинству символических предзнаменований, как думали в те времена.

- Говорят, полуторачасовой фильм – это не предел. Что же произошло?

- Беспокойство о том, что мы вышли за рамки, немного напоминает волнение по поводу каменных обломков, разбросанных по земле после того, как скульптура готова. Вы должны выбросить часть для того, чтобы создать форму. Редактирование в конце концов приводит к последней редакции. Это время, когда вы действительно пребываете в путешествии к открытию, которым является фильм, создавая то, о чем ваш фильм. Сцены, которые были удалены, - это сцены, в которых я не нуждаюсь. В какой-то мере, я должен вернуть некоторые из них обратно в версии на лазерном диске, потому что думаю, они – интересные лакомые кусочки исторического рассказа о «Титанике», но там нет ничего существенного, что могло бы быть удалено зря, и каждый вырезанный фрагмент улучшает картину. Хотя я совершенно счастлив, что кто-то, кто посмотрел фильм длиной 3 часа 14 минут, огорчен недостаточностью материала. Думаю, это комплимент.

- Вы хотели, чтобы ваш фильм был самым дорогим?

- Нет, конечно, нет. На самом деле мы искали приемы, чтобы сделать фильм настолько дешевым, насколько это возможно, без компромиссов в пользу зрелищности. Мы знали, что создаем амбициозную картину. Мы знали, что не хотим экономить на визуальных эффектах для воссоздания прошлого, на костюмах, на закатах, на изысканных деталях интерьера «Титаника» и конечно на сценах потопа. В наши намерения не входила съемка такого дорогого фильма. Наш фактический бюджет составлял 120 миллионов долларов, и в процессе создания фильма в новой студии на Розарито Бич в Бэйдже (Калифорния, Мексика), и при съемках одного из самых грандиозных закатов, и постигая то, как это надо снимать, и как корабль физически затопить, мы потратили сумму, значительно превышающую предусмотренную ранее. Если представить, что мы бы не экспериментировали с этой суммой расходов, мы бы сделали, может быть, третий или четвертый по дороговизне фильм в году, и на самом деле, если вы думаете о фильме как о количестве минут, то мы бы, возможно, сделали бы посредством минут фильм менее дорогой, чем «Звездный десант» или «Скорость-2», - прошу прощения у Фокс-коллег. Думаю, из этого вытекает то, что каждый год мы будем находить фильмы, превышающие по расходам прежние. Самый дорогой фильм - звучит впечатляюще, но в прошлом году тоже был самый дорогой фильм, и в позапрошлом тоже был самый дорогой фильм, и так далее. Так будет продолжаться и в будущем, потому что цены на кинематографическую продукцию растут так быстро, что намного превышают уровень инфляции. Моя задача - создавать фильмы, что я и делаю, цены же за десять лет возведутся приблизительно в квадрат, что уйдет далеко от инфляции. Так что, когда люди говорят вам: «Хорошо. «Клеопатра» могла бы стоить больше, если бы учитывалась инфляция», я утверждаю, что «Клеопатра» могла бы стоить в два раза дороже «Титаника», если бы в 1961 году, когда снимался этот фильм, учитывалась современная стоимость кинопродукции. И, конечно же, по меньшей мере дюжина других крупных фильмов, которые могли бы стоить больше того, сколько стоил «Титаник», потому что вы не можете просто следовать за инфляцией. Вы должны следовать за ней с учетом стоимости кинопродукции.

- Что вы думаете о номинациях на «Оскара»?

- На самом деле я не знаю, что об этом думать. В действительности это никогда не было целью каких-либо моих предшествующих фильмов, кроме технических категорий, таких, как звук или визуальные эффекты, но теперь люди говорят о лучшем актере, лучшей актрисе, лучшем кадре, о чем-то таком. Это, конечно, очень лестно. Думаю, потому, что фильм также представлен как большая и неотъемлемая часть продукции Голливуда, и в последние годы Академия поддерживает независимую кинопродукцию. Полагаю, что это не должно быть непреложной истиной, хотя это отражает тот факт, что от фильма люди явно получают сильное впечатление, что я расцениваю как успех.

- Вы видели бродвейский мюзикл «Титаник». Что вы о нем думаете, и думали ли вы тогда, что будете снимать фильм?

- О бродвейской пьесе я и не подозревал. Я планировал этот фильм пять лет, работал над ним целых три года. Откровенно говоря, я тогда не знал постановки бродвейского мюзикла. Я узнал об этом примерно год назад, так что, конечно же, он не вошел в мои замыслы никаким образом. Мой сценарий уже был написан. Я посмотрел мюзикл. Думаю, милое произведение. Полагаю, будучи стесненным физическими рамками, очень трудно поставить на сцене событие, которое происходит на обширной зоне размером с корабль. Они явно сконцентрировались на персонажах. И, конечно, они приняли решение засунуть туда только известные исторические лица, как в вокальной версии «Памятной ночи» - я не собираюсь их опускать. Конечно, это работа из сердца, также как и наш фильм «Титаник». Только они очень разные.

- Если бы у вас был шанс снять «Титаник» снова, как бы вы поступили?

- Это легко запланировать на утро понедельника. Это очень и очень комплексный фильм. Легко оглянуться назад и сказать «Не думаю, что я бы изменил что-нибудь в основе фильма». Я очень-очень рад за него. Полагаю, это должно было надоумить нас не доверять летней дате выхода его в свет, которая, думаю, была нереальна с самого начала. Это было нереально по следующей причине: когда мы решили снять фильм с помощью наших собственных, абсолютно новых возможностей (которые, как все вы знаете, мы получили в Мехико), мы думали, что у нас их много, и у нас было много возможностей создания съемочных площадок. Но люди, которые создавали эти площадки, и люди, которые создавали студию, в действительности были разными. Когда все они приступили к работе в одном и том же месте в одно и то же время, возникли противоречия. Думаю, для нас создание линеарного процесса значит немного более – сначала создание студии, потом съемочных площадок, подобно любому другому фильму, который когда-либо создавался, возможно, по лучшей стратегии. Но это могло иметь значение до упущенного лета, и это очень тяжелая вещь для студий. Иногда они просто финансируют большой фильм, потому что это летняя картина, фильм, который они видят как возможность доминирования на летнем рынке. Я никогда публично не подчеркивал, что «Титаник» - летний фильм и противоположность зимнего фильма, так что когда мы отсрочили его выход, это меня сильно не беспокоило.

- Как вы думаете, смена даты выхода фильма нанесет ему ущерб?

- Думаю, мы сейчас в лучшей форме, чем были летом. Если бы мы выпустили его летом, мы бы имели меньше времени, потому что сейчас, представляя его в канун Рождества, мы попадаем в мягкий январско-февральский сезон и надеемся на этот вид фильма, так как он не будет иметь так много показов в день или в уик-энд. Он не слишком длинный для кого-то, кто хочет его увидеть, посмотреть его. На пути «Танцев с волками», показывавшихся три или четыре месяца и в итоге заработавших за этот срок 175 миллионов долларов, что бы ни было пять, шесть лет назад, это остается совершенным мегахитом. Для фильма есть несколько путей, как заработать деньги, и фильм, который длится 3 с лишним часа, должен заработать их на больший срок. Так что это действительно лучшая стратегия для нас. В отсрочке оказалось благословение.

- Что вдохновило Вас на сочинение этой возвышенной истории любви?

- Я искал какую-нибудь историю любви для фильма, все мои фильмы по большей части о взаимоотношениях, и во мне больше образов, чем в большинстве картин этого жанра. Но я хотел снять фильм, который был бы вне классификации, такой, чтобы момент взаимоотношений в фильме мог быть воспринят как более чистый, без примеси научной фантастики или других интерпретаций данной тематики. Я мог бы сказать, что вдохновение на самом деле пришло от главного объекта – «Титаника». Когда я проводил исследования для «Бездны» в 1987 или 88 году, я попросил встречи с Робертом Баллардом, который исследовал «Титаник». Я тогда не интересовался кораблем, я интересовался субмаринами и системами подводных роботов, и всеми этими вещами, которые они использовали для исследования «Титаника», но я заинтересовался ими и для другого фильма, который, ничего не поделаешь, и был «Титаником». В процессе всего этого Роберт показал мне кассеты с исследованиями судна, и я просто пытался понять волнения тех людей, которые нашли корабль, пошел и изучил его историю. Эта история совершенно обворожительная. Мы прикоснулись только к маленькой части великого, и это отразилось в фильме. Думаю, мы показали это очень хорошо.

Вы можете годы изучать это, и это продолжается, чтобы стать непреодолимым. И, конечно, что непреодолимо, так это то, что вы испытываете несчастье, когда у людей есть время, чтобы медленно созерцать свою неминуемую смерть, так что это стало чем-то вроде аллегории человеческой смертности, психологии индивидуальной смертности, а также чем-то вроде микрокосма мирового апокалипсиса. Потому что в этом фильме мы не видим ничего, кроме тех двух кораблей. И, конечно, «Титаник» - это по большей мере мир фильма, таким образом, он функционирует как что-то вроде метафоры конца света. И как различные люди реагируют на это во время общения человека с Богом, личное чувство индивидуального статуса, как человек становится героем или трусом, насколько он способен на самопожертвование – все эти темы я нахожу очень интересными, и «Титаник» предоставляет возможность показать их все, так что эта история была очень волнующей и плодородной основой, которая оказалась в том числе и историей любви.

Потому что то, что я хотел сделать, - это противопоставить историю любви основному сюжету и наоборот, что-то вроде мелодии и контрапункта, как часть музыки. И я думаю, что усовершенствованная острота событий «Титаника», - которую почувствует любой, кто прочитает об этом, - питает и усиливает историю любви, и наоборот, любовная история позволяет нам увидеть, как чувства вписываются в событие. Так, смотря фильм с определенной точки, вы чувствуете, что вы на палубе этого корабля, и это демонстрирует, что, может быть, вы собираетесь идти намного более реальным путем, чем вы думали, просматривая документальные фильмы или фильмы в документальном стиле, подобные «Памятной ночи», например. И опять же, я не хочу здесь обсуждать «Памятную ночь», я думаю, это очень хороший фильм, но мы хотим выйти за его пределы.

Фильмы создаются на фильмах, которые сделаны до них. Если мы не пойдем за ними, мы будем отнимать у всех время.

В сборнике: «Титаник»

« Назад к списку